(в начало)

(к предыдущей части)

...Володя, унёс эти работы на Невский. Позже оказалось, что никто не хотел их брать, не то что «под наличку», но и «на комиссию», пока не нашёлся менее разборчивый торговец. На следующий вечер, в мастерской раздался звонок. К моей несказанной радости, торговец сообщил, что работы проданы, а он заинтересован со мной сотрудничать.  Я помчался на Невский, прихватив с собой ещё пару готовых картинок.

Оказалось, акварельки купил какой-то японец. Пока мы базарили, ещё одну мою, только что принесённую картинку, «подцепила» парочка американцев.  Торговец сказал, потирая руки: «Ну вот, летом будем капусту рубить!».

Сто двадцать рублей за три маленькие акварельки!

В маслянистом свете фонарей роились белые мухи…

Был конец декабря 1989 года.

Зима в «картиночном бизнесе» - время голодное. Тем не менее, уже за январь я получил 750 рублей. Забросил работу, а вскоре и совсем уволился. Вериги пали, ни обязаловки ни начальства не стало. Осталось только любимое дело. Я всегда не любил рано вставать, да и сейчас не люблю, но в те времена просто «на крыльях» летел к первому автобусу, что бы ехать в мастерскую. Летом уже зарабатывал более 16 000 рублей в месяц. Сравним. Мои доходы учителя (полторы ставки, плюс классное руководство,  минус подоходный налог) составляли 185 рублей в месяц, а это, по тем временам, была неплохая зарплата.

Принцип был следующий - чем больше картинок на продаже, тем больше возможность «продаться». Технологии облегчения процесса применялись разные, от «перестекления» рисунка-клише, до использования диаскопа, что позволяло делать разные форматы предварительного рисунка. Для «нарабатывания» скорости письма, по часам фиксировалось время исполнения каждого элемента. Существовала практика письма на одном листе до четырёх маленьких акварелей одновременно, когда «небо» и «земля» делаются «одним заходом». Писали мы, в основном, на «чертёжке» и «клеёнке». Жаль, что первой не стало, а вторая ныне весьма испортилась.

Володя показал мне «чернильную технику». Основой её было то, что вместо акварели использовались обычные школьные чернила, которые гораздо легче ложились на доступные нам тогда сорта бумаги. В принципе, это была тональная живопись. Для облегчения работы с планами заранее готовились (обычно три) емкости, в которых чернила разводились водой с помощью пипетки в разных пропорциях.  Писали исключительно «по-сырому». Техника была удобная, но сильно пугала ядовитость чернил, более менее подходящий тон попадался крайне редко. Мои эксперименты со смесями чернил и акварели увенчались успехом. «Английская красная» весьма успешно смешивалась и давала приятные глазу оттенки, несущие петербургское настроение. Наверное, это было моё первое «ноу хау». «Чернильщиков» можно было сразу признать по ладони левой руки. От частого «отжимания» кисточки ладонь становилась тёмно-синей. Помню, когда я наконец, завязал с «чернильницей», от этой «синевы» избавился только через полтора месяца. Чернильных работ у меня не осталось, да и думаю, мало что осталось вообще, несмотря на их солидное количество. Картинки уходили настолько быстро, что не было никакой возможности заметить их склонность к интенсивному выцветанию. Да мы тогда об этом и не думали.

В тональное разделение «въехал» сразу, а в исполнении «небесных соплей», которые так привлекали покупателей, быстро стал признанным виртуозом. Приближалось лето. На  Невском стало появляться всё больше серьёзных конкурентов -  студентов и выпускников художественных вузов. Я понимал, что на одних «соплях» долго не продержаться. Отсутствие «школы» мне приходилось навёрстывать в процессе. Одними экстенсивными способами, «бери больше, кидай дальше», не обойтись. Вот тогда  начала сказываться польза «технического образования», и в первую очередь, способность к исследованию и анализу. По дороге в мастерскую, я обдумывал предстоящую работу в целом, её элементы, их сочетание, последовательность и возможные результаты. Конечно, у меня тогда и в мыслях не было теоретизировать по поводу акварели, но свою первую, быстродействующую и эффективную на выходе, «акварельную технологическую цепочку» мне удалось создать. Помимо прочего, первым  на Невском, стал писать панорамы города, и не ленился делать к ним нестандартные рамы. Серия панорам была поставлена «на поток». Долгое время это было моим козырем. Забегая вперёд, скажу, что общее количество различных сюжетов для панорам, достигло ста, если не более.

Конечно, мои картинки не были лучшими на Невском. Но что-то неизменно  цепляло клиентов.

Довольно быстро прослыл одним из самых «продающихся» и к следующему лету  цены на мои акварели выросли, а торговцы наперегонки покупали у меня картины уже только «под-наличку»,  а покупку рам брали на себя. Скупали всё. Работал по 12 часов в сутки, когда садился ужинать, было лень шевелить губами и макароны просто вываливались изо рта. Количественный  рекорд – 16 картинок формата 18х24, впрочем, это было не правило. Откровенной халтуры старался не допускать, «ликвидность» картинок – основа заработка...

_______________

Иллюстрации:

1989. Из серии "Герои мифов". Одна из первых акварелей, сделанных в мастерской, по старым наработкам

___________________

1991. "Старая сказка". Давнее увлечение Эшером.

___________________

1991. Попытки делать что нибудь ещё, кроме "города"

___________________

1991. Датировка примерная, уже не "чернильница", но ещё не  акварель. Сохранилась потому, что торговцы вернули за "неликвидностью". Впрочем случай редкий. А картинка действительно "никакая", даже для того времени.

( продолжение )