(в начало)

(к предыдущей части)

...Только теперь можно было подавать документы.

Со списком своих «выставочных деяний» расправился следующим образом. Персоналок у меня не было. Пара коллективных выставок в Смольном, под эгидой товарищества «Вернисаж», конечно, не спасали. Поэтому нахально переписал шестилетний «вояж» проекта  «Artists of  Russia» по городам Англии, даром, что «бумажных подтверждений» было достаточно, вплоть до «английского» буклетика и упоминаний моей персоны в паре провинциальных англоязычных газет. К этому прибавил и «французские заслуги».

Требовались три рекомендации от членов Союза, с не менее чем пятилетним стажем. Причём двое – непременно «графики». И где мне было взять таких «инопланетян»? Задача казалась неразрешимой, помогло случайное знакомство. Хочу сказать спасибо моим «крёстным отцам», Валентину Блинову, Николаю Томареву и Владимиру Копыловскому.

А диплом? Диплом подал свой, политеховский. При приёме документов на это не обратили внимания. Просто проверили наличие его ксерокопии, наравне с паспортом, фотографиями и прочим, вышеперечисленным.

Настал день «утверждения на секции». Пришли, не помню, часам к двенадцати. Большой (живописный) зал Союза, и так не маленький, показался мне просто огромным. Нужно было  составить экспозицию своих работ и пройти собеседование. Каждому отвели метра по три, вдоль стен. Составление экспозиции оказалось дополнительной задачей, которой, по серости, не ожидал. Оказалось, что новое для меня дело, испугало только названием. Наблюдатель из комиссии, проходивший мимо, одобрительно кивнул головой.

Большой выставочный зал.(Фотография взята с сайта Выставочного Центра СХ СПб)

Нас попросили выйти. Претендентов вызывали по одному , в соответствии с «маршрутом» комиссии.

Дошла очередь и до меня. Комиссия состояла из девяти человек. В отличие от многих  соискателей, я видел этих людей впервые, не говоря уж, хотя бы, о «шапочном» знакомстве. Секретарша зачитала вслух моё резюме, где так же значилось сокращённое название вуза.

На этот раз не сошло.

Девятиглавое «чудище» спросило женским голосом:

«Расшифруйте!»

Отчеканил, как на военной кафедре:

«Ленинградский, ордена Ленина, Политехнический институт имени Михаила Ивановича Калинина»!

После чего был незамедлительно «выслан» в коридор, где тихо жужжал народ в ожидании вердикта. Копыловский, зашедший проведать нас с Юрой, «подпольно» выяснил что Юру, мол, в «кандидаты», а про меня – не известно, потому как информацию давать отказались. У него было несколько растерянное выражение лица, что я истолковал как дурной знак.

Комиссия удалилась на секцию только часам к шести, а нам предложили собрать работы. За окнами разгорался рыжий свет фонарей. В Петербург пришёл зимний вечер. Глядя на других соискателей (репинцев, мухинцев), почувствовал себя крестьянским мальчиком, осмелившимся играть в поло на равне с благородными отпрысками. Собрался уходить, но потом решил подождать Юру.

В семь вечера, нас вновь пригласили в Большой зал, который оказался неожиданно полутёмным. Яркое освещение, царившее здесь во время экспозиции, было отключено. Белизна стен растворилась в полутьме отдельно горящих лампочек.

Всё это было похоже на масонскую ложу и аутодафе одновременно. На середину зала вышел человек в чёрном и стал оглашать результаты голосования. Для соискателей, пять из девяти голосов означали получение синих «Кандидатских» корочек.  По сути, «утешительный приз» с трёхгодичной гарантией повторной попытки без предварительного отбора. Тому, кто набирал больше – рекомендация  секции в Правление Союза на членство. Это означало ещё один этап – «смотрины» Правлениением СХ.

Какое там членство! Я и на «кадидата» уже не надеялся... Так и случилось. В зачитанном списке «пяти баллов» меня не оказалось. Прослушав список «шестибалльных», побрёл к выходу. Буквально на пороге услышал знакомую фамилию.

«Кузема Константин Станиславович - семь голосов»…

***Фотографии 2008 года. Сделаны на "месте преступления" через 11 лет после описываемых событий. (Не специально, просто показались подходящими для этой публикации.)

(продолжение)