Бывает, во время создания картины, на ум приходит единственная фраза, будто бы вырванная из какого-то, уже написанного текста. Когда я работал над образами русских броненосцев времён русско-японской японской войны, мне явились следующие строчки, которые надолго застряли в голове:

«Во время перехода 2-й Тихокеанской эскадры через Корейский пролив, к адмиралу Зиновию Петровичу Рожественскому явился Бес».

Со временем, я попробовал продолжить эти строки. Предупреждаю  «знатоков Цусимы» - я в этой теме давно, и вольности, которые допускаю в изложении событий, происходят не от моего незнания материала.

Непосвященным, приношу свои извинения за встречающиеся военно-морские термины, и японизмы. Всё свободно гуглимо. Отдельные извинения  - прекрасным дамам.

Зиновий и Бес

Во время перехода 2-й Тихокеанской эскадры через Корейский пролив, к адмиралу Зиновию Петровичу Рожественскому явился Бес.

Он наворачивал Зиновию про лавры Нельсона при Трафальгаре, что надо сходу разрезать японцев своими новейшими кораблями. Бес экспрессивно размахивал хвостом по адмиральской каюте, и стучал рогами об металлический подволок, вдохновенно описывая возможную плачевную участь японского объеденного флота. Зиновий слушал в пол уха,  и машинально колотил куски сахара, щедро отсыпанного вестовым, невольно представляя их японскими эскадренными броненосцами. Длинный язык беса успевал слизывать взметнувшуюся из сахарницы пудру:

- Адмирал, ваши броненосные отряды сомнут флот микадо, как тульский пряник!

После гибели адмирала Макарова, и сдачи Порт-Артура, бездарно проср@нного сухопутными действиями Куропаткина, Зиновий хотел предложить России что ни будь более существенное, чем просто пойти на дно вместе с эскадрой, как в сердцах обещал великому князю Александру Михайловичу. Споткнувшись об рюмку, он поднял на Беса грустные, и совсем не злые глаза:

- Пироксилин напрочь отсырел. И чем я буду мочить джапов? Гальюнными массами?

Зиновий скривился от предложенного им самим варианта, и приказал вестовому принести чай. Посланный величайшим решением Двора к цусимским еб@ням, он был готов хвататься за соломинку. Игриво прыгающий кончик бесовского хвоста, словно ненароком  залетел в адмиральский стакан.

- Сушить пироксилин бесполезно, в Главном артиллерийском управлении ещё те черти сидят, - беспомощно развёл копытами Бес, - а вот с джапами, поспособствую.

- Быть тому, - не понятно о чём сказал адмирал, и послал вестового за чистым стаканом...

... Макаровские бронебойные наконечники работали безотказно. Аглицкая гарвическая броня казалась пустым картоном. Русские снаряды прошивали японские броненосцы насквозь,  и не взрываясь, плюхались в  воду с противоположного борта. Для 2-й Тихоокенской эскадры, дорога в цусимский ад была вымощена благими намерениями. Главное артиллерийское управление, в целях безопасности, установило тридцати процентную влажность пироксилина, которая не позволяла снарядам даже толком пукнуть.

 Солнце светило за  японскими броненосцами, и флагманский "Микаса" наглядно походил на решето уже через полчаса боя. Сколь-нибудь сильное волнение отсутствовало, и джапы перестали париться за эти дырки в бортах. Не заливает, и ладно. Вдохновлённый  таким русским началом, адмирал Того начал усердно тупить, будто попутанный бесом, и вместо классической «кроссинг–Т», у него получилась вполне азиатская загогулина, названная потом в насмешку «петлёй Того». Японские корабли пятнадцать минут описывали бессмысленную циркуляцию, представляя прекрасную мишень для противника.

Петля затягивалась вокруг горла японского адмирала. На мостик «Микасы» обрушилась православная болванка, перебив всех офицеров штаба, и чудом оставив самого Того в живых, наверное для того, чтобы он лично смог сделать сэппуку на глазах у Императора. Всё могло закончиться и сейчас, если бы не русское Главное артиллерийское управление с его прокисшим пироксилином. Того занервничал, заранее прицепил к поясу кусунгобу, затем приказал вывесить на мачте флагмана  тайный сигнал «Цакуга – дзен». Забытые технологии предков сработали  как нельзя лучше. Сыны Ямато воспарили духом. Японская шимоза буквально хлынула неугасимым огнём на палубы русских кораблей, слизывая языками адского пламени всё, что могло гореть и двигаться.

После того, как на русском флагманском броненосце «Князь Суворов», была сбита одна из дымовых труб, и выведена из строя кормовая 12-дюймовая башня, Бес потерял к сражению всякий интерес, собрал чемоданы, и пересел на отиравшийся рядом с «Суворовым», миноносец «Буйный». Вместе с Бесом, сказавшись больным, на «Буйный» последовал и сам Зиновий Петрович Рожественский, предоставив японскому флоту возможность добивать свои, теперь никем не управляемые, корабли.

NB В истории 2-й Тихоокеанской эскадры есть не только Цусимский разгром, но и беспрецедентный поход через полмира.

"Переход". 65Х103, 2019. Акварель автора.