История "Ночного трамвая"

Ночной трамвай. Бумага ARCHES Grain Fin 300 г/м²,26х36 см, 1998

Вне зависимости от моего личного отношения к «Ночному трамваю»,  не упомянуть его - не возможно. Эта небольшая акварель  датируется 1998-м годом. В те времена, уличные художники были максимально ориентированы на «сувенирные» архитектурные виды, и, практически не касались какой либо эмоциональной содержательности своих работ. Приятель, который тогда торговал моими акварелями на Невском, долго уламывал меня написать трамвай на продажу. Его умозаключения сводились к следующему. Картинки сейчас стали покупать не только интуристы, но и наши сограждане, а их можно на «эмоционалку» подцепить. Трамвай – тема тёплая, на «паперти»* её ни кто не роет, будем эксклюзивно «капусту рубить». Короче, повторял одну и ту же мантру около месяца: «Напиши! Напиши, у тебя получится!»

Тема для Питера и правда, актуальная. В Петербурге тогда была самая большая сеть трамвайных путей в мире, это сейчас убрали почти половину. В конце концов, он меня убедил, тем более, что поиск новых тем – залог конкурентоспособности. Так что исторически, «Ночной трамвай» несёт в себе «проклятье коммерческого происхождения» Покопавшись в старых открытках и вдохновившись собственными воспоминаниями, взялся за кисть. Сильно болел сын и от того настроение было не лучшим.

Один знакомый мажор, привёз мне из Венгрии склейку Арша.  Решил опробовать. С непривычки бумага показалась упрямой и капризной. Из-за чего процесс превратился в  цепочку плохо контролируемых случайностей. Я пасовал перед упрямством акварели, но был, видимо, не менее упрямым.  До сих пор я писал город «а ля Садовников» и это случился едва ли не первый опыт столь «экстремального» акварельного письма. Кроме того, впервые проецировал место в Петербурге, которого нет на самом деле. Посмотрел на получившееся, и чуть не плюнул прямо на работу.  Рисунок, граничащий с наивом, композиция – дрянь, глухие мазки сомнительных оттенков, неоправданность пятен, неуверенная кисть...

 В те времена Люба живо интересовалась каждой моей работой. Пришлось показать. Неожиданно «Трамвайчик»  понравился ей на столько, что она  уговорила его не продавать, а снести на какую ни будь выставку. Реакция жены так озадачила, что я имел смелость сделать ещё две акварели в такой же рискованной манере и потащится на адовы круги выставкомов.  Сначала заглянул в «Манеж». Любительница волосатых бритв и перфомансов с разрезанием мужских штанов, госпожа Скобкина, неожиданно взяла две работы на  свою «Осеннюю» выставку. Ободрённый этим событием, понёс  отвергнутый Скобкиной «Трамвайчик» на выставком «Осенней» Союза Художников. Какие, и где сошлись звёзды - не в курсе, но его взяли.

Места на стенке «Трамвайчику» не нашлось. Повесили его на шторах окон, между чьими-то огромными тёмными работами, от чего он стал похож на одинокую божью коровку в сумрачном лесу.

На открытии народ активно интересовался авторством "Трамвайчика". Меня тогда знали плохо, но, через какие-то «десятые» знакомства, незнакомые люди подходили, что бы "лайкнуть" лично.  На второй день выставки, позвонили из СХ и сказали, что есть покупатель. Ободрённый успехом, я  «загнул» аж 60 долларов. Не сошлись в цене.  Примечательна фраза: «Да бросьте, продавайте, напишите новую!»

«Новую», я написал, и не одну. «Трамвайчик» был запущен в «серийное» производство. Нормальная, по тем временам, практика. За одну картинку давали мало, приходилось отбивать тиражом. В итоге, «наштамповал» несколько трамвайных парков. Навскидку - более 400 «копий», не считая продолжений темы. Удачные, не удачные - хватали их, как горячие пирожки на Московском вокзале в советские времена. Однако, не смотря на растущий опыт, подобного оригиналу очарования я не достигал и в технически лучше исполненных вариантах этой акварели.

Корпоративная этика уличных художников не позволяла «передирать» соседа. Конечно, на «паперти» появились и другие «трамваи», но такого бешеного успеха они не имели. Когда я «убил» тему, и прекратил производство «Трамвайчика», таки нашлись и "копиисты" от коммерции, которые уверовали в волшебную продажность этой работы.

Купить сам «Ночной трамвай», пытались не раз. Однажды, я чуть не сдался из-за очередных финансовых затруднений. Люба, услышав сумму предполагаемой сделки, достала свои сбережения и передала их мне. Денег не взял, и картину не продал. "Трамвайчику" был присвоен статус «Коллекция жены», и теперь у меня нет повода париться. Все вопросы – к Любе.

До сих пор, у широкой публики, «Ночной трамвай» - одна из самых любимых моих акварелей: «Кузема? А, «Трамвайчик»!». Удовольствия мне от этого ровно столько, сколько было Хачятуряну при упоминании «Танца с саблями».

Не так давно, одно немецкое издательство, попросило переслать фотографии моих работ для книги по русской акварели. Я выслал. А они мне: «Константин, есть просьбица малая, уж уважьте! А можно одну из работ заменить на «Трамвайчик?»

Вот, те, бабка, и Юрьев день!  Да, эта акварель легла в основу моего нынешнего стиля, хотя некоторое время я сомневался в его  возможной востребованности. Но, чёрт возьми, с тех пор я написал много более значимых работ, чем этот, в общем - то, попсовый шлягер.

*«паперть» - слэнговое название места на Невском проспекте близ собора Святой Екатерины, где до сих пор водятся уличные художники