Дзэн пленэра. Этапы постижения

На заре моей художественной деятельности, мы с приятелем пошли покупать для меня этюдник. Акварельных этюдников тогда, наверное, просто не существовало, и приходилось выбирать из дровяной классики. Приятель был "профи" и посоветовал взять маленький.

-Почему?- спросил я, любуясь "значимостью" большого этюдника.

-Потаскаешь, узнаешь, - ответил приятель.

Совета не оценил, и купил большой, больно он меня очаровал. Довольно быстро этюдник стал для меня всего лишь знаком принадлежности к клану художников, а не необходимым инструментом. Какое-то время, он служил переносным столом для пикника, но был слишком тяжёл, и я совсем перестал брать его на пленэры. Складной маленький стульчик, в этом смысле, оказался гораздо полезнее.

Как уже говорил,  на пленэрах полноценно работать у меня не получалось, и мэтр Емельянов приучил меня делать зарисовки.  Само собой вышло,  что набросок исполнял гелевой, или шариковой ручкой, а затем, раскрашивал его акварелью.

Сийский пленэр отличался сложной криминогенной ситуацией. Виной тому  - обилие разнообразных кровососущих и кусающих насекомых. Для этих суровых архангельских вурдалаков, любые аэрозольные инсектициды – всё равно, что масло на бутерброде. И если первый эшелон атаки оставался нерешительным хоть на мгновенье, его тут же сметали толпящиеся за ним, более голодные орды.

Так что, для фиксации одного вида, у меня было не более четырех минут. Далее, следовала стометровка, что бы оторваться от гнуса и занять новую позицию. Когда гнус настигал меня снова, всё повторялось.  Пробежав, таким образом, пару километров вдоль берега, я возвращался в те же виды и успевал закрасить акварелью, сделанные ранее наброски. Пока метельшил туда-сюда, ровно посередине моей дистанции, в полном спокойствии, пленэрил мэтр Еемельянов, утопая по самую кепку в облаке разъярённых мошек. Это – Спарта! Глядя на него, Глядя на него, я размазывал по щекам кровь и слёзы, отгоняя позорную мысль о побеге.

Один из тех "скоростных" рисунков

На пленэре в Печорах, у нас случился местечковый потоп. Господь открыл краны небесные, и почти неделю, весь доступный пленэр, заливал дождь. Пару дней народ яростно забивал скрепы в подрамники, покуда на них живого места не осталось, а затем, напялив плащ-палатки, потянулся наружу, в поисках самосознания. Взявши блокнотик, побрёл вослед них. Когда дошёл до ближайшей автобусной скамейки под навесом, усилившийся дождь смыл мою начальную благость идти дальше. Напротив стоял домик. Я его нарисовал, и подумал, что это мало для отчётности.

Печоры. Домик на Юрьевской

 Дождь ослабел на время, и я пешком добрался следующей остановки. На Юрьевской улице было пять автобусных остановок, и после каждой, в моём блокноте появлялся еще один домик. Не смотря дождь, такое занятие меня увлекло,  я перешёл на противоположную сторону улицы, и тем же макаром, вернулся обратно. Вечером того же дня, я имел неосторожность поделиться таким методом пленэра. Поутру, весь эксклюзив был смыт нескончаемым дождём, и на каждой остановке, сидело, минимум, по одному художнику.