Последний кофе

Художник Гуськов был «безлошадным». Иными словами – отдельной специализированной мастерской, как положено настоящему художнику, у него не водилось. Но,  такую персональную ущербность Гуськов начинал чувствовать только тогда, когда этот вопрос поднимала жена.  В этих случаях он старался улизнуть в свою отдельную комнатушку, приспособленную под мастерскую, поближе к своим ещё ненаписанным шедеврам. Не знаю, как перед  Богом, но среди людей Гуськов считался художником, и даже имел действительный членский билет СХ, к которому мастерская прилагалась чисто гипотетически, несмотря на двадцать лет членства . Кем Гуськова считала его супруга,  доподлинно неизвестно. Возможно предположить, что она держала его за козла или барана , однако вслух называла мужа гением.

По утрам художник Гуськов, совсем не претендовал на гениальность,  а только жаждал спокойно «испить кофею» перед началом творческого процесса.  Жаждал на столько,  что отсутствие горячей воды в чайнике,  для   растворимого сублимата, который он обычно потреблял, его просто бесило. Когда Гуськову подарили капсюльную кофемашину он несколько успокоился. Спокойствие продолжалось ровно до того момента, когда заканчивались расходники.  В этом случае он был способен, может быть, даже на убийство. По крайней мере он так думал.

Подаренный кофе-аппарат стоял в гуськовой комнатушке, радуя своим компактным дизайном глаз художника. Гуськов бросил в свою любимую чашку кусочек тростникового сахара,  и подсунул её под носик машинки. Затем нашарил рукой в картонной коробке одинокую капсулу, и грустно представил, что он готовит последний эспрессо во Вселенной. Затвор аппарата жадно поглотил капсулу. Мяуканье паровых канальцев кофеварки , возвестило о том, что  сейчас польётся божественный напиток. Пролетавшая мимо муха по-хозяйски уселась на край чашки. Гуськов скривился, согнал наглого зверя,  быстро сменил чашку, и пообещал оторвать мухе не только крылья, но и шасси. В ответ  муха продолжила кружить над  чашкой как японский истребитель «Зеро» вокруг линкора «Миссури» . Отчего  Гуськов окончательно вышел из себя. Понятное дело, что Гуськов не собирался ловить это пристанище бактерий руками, и решил муху дистанционно умертвить. Для чего взял муштабель, и выверенным движением врезал мухе по фюзеляжу. «Только не в кофе!», - мелькнула запоздалая мысль. Муха, со злорадной улыбкой камикадзе, тут же свалилась в крутое пике,  и рухнула прямиком в горячий эспрессо.

Гуськов побледнел, и осторожно заглянул в чашку. Убиенная муха лежала на кремовой кофейной пенке,  а прежнее солнечное утро приобретало всё более и более дождливый оттенок.

Финский облом

В отеле «Холидей-ин», что в Хельсинки, в услугах числилось посещение сауны.  Несмотря на наличие весьма приличной ванны  в номере,  жена Гуськова сразу после заезда посетила эту чухонскую баню, и осталась  довольна , что было видно по её распаренному лицу. Сам Гуськов пока ограничился душем, не выходя из номера, полагая что всё успеется.

Через день, Гуськов решил сходить на разведку, вышел в коридор, оглядываясь по сторонам, в поисках финских снайперов. Таковых не обнаружил, и направился к сауне. Дверь объекта оказалась закрыта на электронный замок, который, по слухам почерпнутыми на ресепшене, отрывала карта номера отеля. Карта сработала исправно, и Гуськов оказался в предбаннике.  Судя по звукам, в сауне кто-то был. «Вряд ли снайпер, но всё же…», - за осторожничал Гуськов и пообещал себе,  обязательно зайти сюда в какой ни будь следующий раз, тем более что банных  принадлежностей у него сейчас не было.

Прошло два дня. Гуськов  собрал всё необходимое в пакетик, , и решился посетить  сауну, о чём бодро сообщил супруге.  Он шёл по коридору, шёпотом цитируя любимого им Шефнера:

Поверь в счастливую звезду,

Цветок в петлицу вдень —

Пусть для тебя, хоть раз в году,

Настанет банный день!

Стих закончился, а Гуськов  оказался у двери объекта. Подозрительных шумов обнаружил,  и вставил карту в замок, не ожидая какого-либо подвоха в дальнейшем. Дверь не открывалась. Препирательства с замком продолжались несколько минут.  Гуськов находился в коридоре один, но чувствовал себя не в своей тарелке, как будто грабил кого-то. От чего вспотел без всякой бани , и обиделся. Вместе с обидой пришла мысль, что магнитная карта отеля закодирована только на одно посещение сауны. Так ли это на самом деле, он не собирался выяснять. Лезть в чужой монастырь со своим уставом, ему отчаянно не хотелось. «Жмоты чухонские», - недобро подумал  он, сожалея об утерянной возможности. Финские снайперы заметно оживились: «Пиф-паф, рюсси!»

Гуськов вернулся в номер,  глянул в сторону мини бара, распечатал привезённый с собой контрабандный тетрапак с красным вином, налил полный стакан, выпил залпом, и пошёл в ванную комнату. Наблюдавшая за этим действом супруга, прокомментировала за мужа:

-   Ну и хрен с ним!