От философских размышлений Фалеса Милетского сохранилось лишь два достоверно принадлежавших ему изречения...
От философских размышлений Фалеса Милетского сохранилось лишь два достоверно принадлежавших ему изречения «Начало всего есть вода» и «Все полно богов»… Из писем физика Бориса Козырева.
Мелодии Петербурга. 2002, 56х76
Начало всего в творчестве Константина Куземы – вода. Точнее, скольжение воды как технологический прием, которым художник овладел с виртуозностью скрипача: нельзя не услышать плавного изгиба петербургских мостов в его акварелях. Водный мир Константина Куземы так же туманно загадочен, как непостижим Водный мир Кевина Костнера, – дубль К и в том и в другом случае совпадают с бинарностью знаков и множественностью смыслов.
Cамурай движется сквозь камыши 2004, 56х76
«Самурай движется сквозь камыши» петербургского побережья. Где тот самурай, где те камыши. Шорох шагов самурая струится по островам – с Хоккайдо на Каменный, с Каменного на Васильевский, а там и Маркизова лужа… Ассоциативность движет и движет нас… «Аллегро виваче», «Престо»… Невозможно узнать яхты – это только отблески их, их тени и абрисы в заданном художником ритме и темпе скользят по акварельным листам. Кисть – дирижерская палочка. Послушные капли воды – маленькие музыканты. Светлые мазки акварели в водном мире Константина Куземы, не плывут, а звучат, и это возможно. В нашем, наполненном знаками воды питерском сознании все «возможно к существованию».
Легкость касания, прозрачность техники, ненавязчивая графичность, бесплотная плотность, узнаваемость манеры, ощущение единого стиля – эта зрелость ремесла и важна и не важна. Ясно излагает, как мы это хорошо знаем, только тот, кто ясно мыслит. А Кузема ясно мыслит. Ясно мыслит в туманах Петербурга и излагает в текучей технике акварели. Лаконизм формы в акварелях Константина Куземы избавился от жесткой линеарности. «Все во мне, и я во всем…» В акварели лови момент, художник, – и случайности получили право на существование. Но в мире Куземы хаос «может отдыхать». Все схвачено рукой мастера.
Аллегро виваче. 56х76, 2003
Водный мир Куземы совпал с водным миром Петербурга, и совпал «по образу и подобию». Это «Город, которого нет». Это особые жизненные практики, особые увражи – наш внутренний мир, предъявленный в его совершенно узнаваемом виде. – Какой это мост? – строго вопрошаешь художника. – Да его сразу можно узнать. –– Так какой? – Да какая разница, – говорит он с улыбкой. В тумане города на воде разность очертаний стирается, и, умышленный, по слову Достоевского, город умышляет не только блики, рефлексы и символы, но и самого себя. То ли стоящий на берегах, то ли призрачно отраженный в несоленой воде залива, Фонтанки, каналов, луж, «Простуженный город» уже давно шепчет и бормочет охрипшим баритоном, наговаривает что-то свое метафорически запутанное, наигранное на скрипочке мостов.
Технологические парадоксы Куземы еще и в том, что он не только льет воду на мельницу петербургского текста, но при помощи акварельных красок передает на бумаге протекающую мимо пальцев материальность питерского света, рефлектирующего мерцания и неожиданно гордого имперского сияния. Тот особый серебряно-голубоватый, драгоценный проблеск, что окутывает водный мир. Свет прорезает туманное марево, и потому резко читаются смыслы внезапных «конкретностей» в акварелях. Не только «Зимний свет», но и «Троллейбус», «Исаакиевский собор», «Дворцовый проезд»…
Зимний свет Петербурга. 56х76, 2002
Вода – природная стихия человека. Прирастание жизни и нашего чувствования связано с этой стихией. Константин Кузема, приручивший питерскую сырость и рассеянный свет, продолжает дирижировать маленьким оркестром акварели «под управлением любви». По закону, данному самому себе архаическим человеком, подобное рождает подобное. Летайте самолетами и будете вы как птицы небесные. Вглядывайтесь в «Музыку движений» Куземы и будете вы подобны Фалесу Милетскому. «Начало всего есть вода» и «Все полно богов».
Наталия Озерова, культуролог, проректор Невского института языка и культуры 2004
Меню сайта
